Драконья погибель - Страница 8

– Хорошо! Мы вели себя хорошо, мама,– сказал старший, цепляясь за ее выцветшую голубую юбку.– Я – хорошо. Адрик – нет.

– Сам не лучше!– огрызнулся тот, что помладше (Джон взял его на руки).– Папа отлупил Яна!

– И как?– Она улыбнулась старшему. Глаза у него были с тяжелыми веками, как у Джона, но голубые, как ее собственные.– По заслугам, разумеется?

– Большой плеткой!– радостно уточнил Адрик.– Сто ударов!

– В самом деле?– Она внимательно посмотрела на Джона.– Все сто сразу или с передышками?

– Все сразу,– сокрушенно ответил Джон.– Но прощения он так и не попросил.

– Славный мальчик…– Она взъерошила жесткие черные волосы Яна. Тот изогнулся и притворно захихикал.

Мальчики давно уже принимали как должное, что родители их живут отдельно друг от друга. Лорд Холда и ведьма Мерзлого Водопада и не должны были походить на других взрослых. Как волчата, терпеливо выносящие опеку псаря, они соблюдали должное уважение в отношении тети Джейн, которая заботилась о них и искренне верила, что хранит от напастей, пока Джон объезжает границы, а Дженни занимается своей магией на Мерзлом Водопаде. Однако хозяином они признавали только отца, а любили только мать.

Перебивая друг друга, они было принялись рассказывать ей о лисе, которую поймали в ловушку, когда звук на темной лестнице заставил их обернуться.

Там стоял Гарет, бледный, измученный, но снова одетый в свой дорожный костюм. Рукав его запасной рубашки вздувался неуклюжей шишкой в том месте, где рука была перебинтована. Он откопал в своем багаже запасную пару очков, и глаза его за толстыми линзами были полны горестного изумления. Забавно, но то, что ведьма оказалась не просто любовницей Аверсина, но еще и матерью его детей, кажется, нисколько не уронило Джона в глазах Гарета, зато сделало Дженни ответственной за все разочарования, с которыми юноша столкнулся в Уинтерлэнде.

Мальчики прекрасно поняли его враждебность. Маленькая челюсть Адрика драчливо выпятилась – копия массивной челюсти Джона. Но Ян, более чуткий, поспешно толкнул брата локтем, и оба удалились в молчании. Джон проводил их взглядом, затем задумчиво стал смотреть на Гарета. Наконец сказал:

– Я смотрю, ты ожил.

Гарет ответил не слишком твердо:

– Да. Благодарю вас…– Он повернулся к Дженни и поклонился с холодной безукоризненной вежливостью придворного.– Благодарю вас за оказанную мне помощь.

Он ступил в комнату, остановился и огляделся в замешательстве. «Ищет чего-нибудь из баллад,– развеселившись, подумала Дженни.– Да нет, описать Джона ни одной балладе не по силам…»

– Тесновато, тесновато,– сказал Джон, тоже наблюдавший за Гаретом.– Мой папаша имел обыкновение держать книги в амбаре, так что крысы просмотрели большинство из них еще до того, как я научился читать. Думаю, здесь они будут целее.

– Э-э…– сказал Гарет в затруднении.– Я полагаю…

– Он был упрямый деревенский негодяй, мой папаша,– охотно продолжал Джон, подходя к очагу и протягивая руки к огню.– Если бы не старый Каэрдин, который то и дело околачивался в Холде, когда я был подростком, я бы никогда не осилил азбуку. Нет, не уважал мой папаша книг. Половину страниц Лукиардовского «Даятеля огня» я нашел забитыми в щели чулана, где мой дед хранил зимнюю одежду. Я готов был пойти и кидать камни на его могилу, настолько я был взбешен. Ну сам посуди, там уже ничего нельзя было прочесть! Бог знает, что они сделали с остальным страницами – полагаю, разжигали ими кухонную печь. Так что мы тогда сумели сохранить немного: тома три-четыре «Историй» Дотиса, почти все «Аналекты» Полиборуса и его же «Юриспруденцию», «Лапидарные толкования», «Земледельца» Кливи, почти неповрежденного, хотя и там кое-что подпорчено. Вообще-то я не думаю, чтобы сам Кливи был земледельцем или, по крайней мере, когда-нибудь толковал с земледельцами. Он, например, утверждает, что предсказать шторм можно, измеряя тени от облаков, хотя любая деревенская старуха может сделать то же самое, просто наблюдая за пчелами. А уж когда он говорит о брачных обычаях свиней…

– Предупреждаю тебя, Гарет,– сказала Дженни с улыбкой,– что Джон – это ходячая энциклопедия бабушкиных побасок и обрывков из классиков, до которых он только сумел добраться. Так что осторожнее с ним. Кстати, имей в виду, готовить он не умеет.

– А вот и умею!– огрызнулся Джон, тоже с улыбкой.

Гарет все озирался, мистифицированный, оглядывая захламленное помещение. Он пока еще не сказал ни слова, но узкое его лицо явно отражало мыслительное напряжение, отчаянную попытку совместить традиционный каталог балладных совершенств и очкастого инженера-любителя, собирателя поросячьей мудрости.

– Ну тогда,– дружески продолжил Джон,– расскажи нам о своем драконе, Гарет из рода Маглошелдонов, а заодно и о том, почему это король послал ко мне такого мальчугана, как ты, хотя рыцарей у него, надо полагать, хватает?

– Э…– Гарет опешил. У гонцов из баллад никто и никогда не спрашивал верительных грамот.– Так уж вышло… Все рыцари были заняты… И потом я же знал (из баллад), где вас искать!

Он выудил из мешочка на поясе золотое кольцо с печаткой, блеснувшее гранью в желтой вспышке из очага. Дженни увидела на печати изображение короля в короне, сидящего под двенадцатью звездами. Некоторое время Джон смотрел на печать, потом склонил голову и поцеловал кольцо с видом величайшего почтения.

Дженни наблюдала за ним в молчании. «Король был королем,– подумала она,– пока не вывел войска с севера, оставив земли без законов на растерзание варварам. Хотя Джон вот до сих пор считает себя его подданным…»