Драконья погибель - Страница 90

Затем тварь упала на них почти отвесно; короткие крылья стригли воздух. Дракона отбросило, крутнуло, и Дженни вынуждена была ухватиться за бритвенную чешую, порезав при этом пальцы. Земля неистово вращалась под ней, но сейчас ей было не до этого. Обдавая зловонием, тварь повисла на драконе всей тяжестью, вгрызаясь акульей пастью в массивный сустав крыла, а вокруг неистовствовал смерч злобных заклинаний, пытающийся расторгнуть, разорвать их спаявшиеся воедино разумы.

Пенящаяся желтая жидкость лезла из пасти создания – шипы на суставах дракона были не по зубам даже Зиерн. Воспользовавшись моментом, Дженни перехватила алебарду и полоснула тварь по глазам – по огромному, как два сложенных вместе кулака, серо– золотистому человеческому глазу. Лезвие рассекло мягкую плоть, и из распахнувшейся раны вместе с кровью выметнулся целый пучок змеиных голов, всосавшихся в плоть и одежду круглыми, как у пиявок, ртами. Дженни беспощадно обрубала головы, давя в себе ужас и отвращение; руки ее были покрыты коркой запекшейся слизи. Откуда-то из глубин драконьей души она извлекла заклинания против яда, конечно же, таившегося в этих многочисленных жадных ртах.

Чудовище оставило их лишь после того, как Дженни, исхитрившись, нанесла удар по второму глазу. Преодолевая боль, дракон вновь прянул ввысь. Дженни воспринимала его боль как свою, зная, что и он так же остро чувствует муки ее разорванной и обожженной плоти. Цитатель провалилась под ними, растаяла в хлещущем струями дожде. Взглянув вверх, Дженни увидела, как ворочаются заряженные молниями черные тучи почти над самой ее головой. Удары заклинаний Зиерн несколько ослабли – что-то там случилось внизу: видимо, несколько гарпунов все-таки были выпущены в чудовище, и теперь молнии рушились на Цитадель и ее защитников.

Туман заволакивал складки истерзанной земли, игрушечную твердыню, изумрудные и сланцево-серые пятна лугов. Моркелеб кружил, набирая высоту, но даже отсюда Дженни с поразительной ясностью видела (неясно уже, чьими глазами), как взорвалась на стене еще одна катапульта и крохотная человеческая фигурка, перелетев через зубцы, покатилась вниз по крутому плечу утеса.

Затем дракон сложил крылья и упал камнем. Дженни не могла почувствовать испуга – ее разум был разумом атакующего сокола. Ветер то рвал с плеч одежду, то плотно облеплял тело мокрой окровавленной тканью. Вцепившись разом в оба шипа, Дженни с хищной радостью различала цель – неистово бьющее ублюдочными крыльями похожее на бурдюк тело, – предвкушая миг, когда сомкнутся когти дракона…

Удар был ошеломительно силен, и Дженни удержалась только чудом. Тварь извернулась и дюжиной ртов впилась в не защищенные шипастой броней бока и живот Моркелеба. Хвост дракона хлестал, не достигая цели. Что-то вцепилось в спину Дженни; обернувшись, она снесла голову змеевидному отростку, но из полученной раны обильно пошла кровь, и остановить ее с помощью заклинания пока не удавалось. Они падали в смерче злобных заклятий, и, казалось, вся сила Камня пытается разорвать узел двух разумов – человека и дракона.

Ни Моркелеб, ни Дженни не знали уже, где кончается человеческая магия и начинается драконья: железо и золото сплавились воедино, став оружием этого решающего и безнадежного боя. Дженни чувствовала, что силы Моркелеба на исходе, но помочь ему ничем уже не могла. Стены Цитадели и оскаленные утесы Злого Хребта стремительно подступали снизу в неистовом вращении. Тварь была неубиваема; чем больше ударов наносили они, тем теснее становилась хватка, и все новые и новые пасти и щупальца выбрасывались из бесформенного зловонного тела…

Конец, когда он все-таки наступил, был подобен удару, подобен столкновению с землей. Ревущий грохот сотряс недра Хребта, тупой и протяжный, заставивший содрогнуться даже усталый разум Дженни. Затем она услышала ясный, пронзительный крик боли. Кричала Зиерн.

И, словно перейдя неуловимую грань, отделяющую один сон от другого, Дженни ощутила, как тают, отпадая, темные заклинания, как мысли и тело вновь обретают силу и гибкость. Что-то мелькнуло внизу, падая сквозь дождь – туда, к мокрым черепичным крышам Цитадели, а секунду спустя Дженни по трепетанию каштановых волос и белого газа поняла, что это – Зиерн.

Невольное «Подхвати ее!» и Моркелебово «Да пусть себе падает!» проскочили между их разумами, как искра. Затем он все– таки сложил крылья и, вновь упав подобно соколу, с безукоризненной точностью взял из воздуха падающее тело.

Снизу уже всплывали угольно-серые от дождя стены Цитадели. Люди и гномы, мужчины и женщины толпились в молчании на бастионах; дождь струился по запрокинутым искаженным лицам, и никто на это не обращал внимания. Белый дым валил из узкой двери, ведущей в Бездну, но все глаза были устремлены в небо, откуда ниспадал кругами усталый израненный дракон.

Моркелеб замер на секунду в воздухе, широко раскинув огромные шелковые крылья, затем коснулся тремя изящными лапами изломанной мостовой, а четвертой аккуратно положил хрупкую фигурку Зиерн на мокрые камни. Дождь теребил и разглаживал темные волосы чародейки.

Соскользнув со спины дракона, Дженни увидела, что Зиерн мертва. Глаза ее и рот были открыты. Искаженное яростью и ужасом лицо обострилось и приняло странное выражение. Лицо капризного, смертельно обиженного ребенка.

Дрожа от изнеможения, Дженни прислонилась к черному резному плечу дракона. Медленно и как бы нехотя разумы их разомкнулись. Светлый радужный ореол, которым каждый предмет был обведен по краешку, погас, люди и гномы вновь утратили прозрачность, как бы торопясь снова упрятать души в надежные тайники тел.